Совместное интервью Фаринелли и Анастасии для журнала "HYPE" 15 апреля 2007 года

"Самое главное в артисте - это умение класть все в копилку!"

 
Изначально я договорилась встретиться с певицей Анастасией у нее дома, чтобы взять эксклюзивное интервью для нашего журнала. И была приятно удивлена, когда увидела, что к ней в гости пришел ее коллега по эстрадному цеху, друг и уникальный исполнитель Фаринелли, который представился просто - Павел. Глядя на этих ярких и одаренных личностей, слушая их откровения, основанные на личном опыте, понимаешь, что талант - вне времени и ротаций. А истинные ценители музыки не приемлют понятие "неформат" и остаются верны своим музыкальным убеждениям. У нас получилось очень честное, откровенное интервью об искусстве, шоу-бизнесе, взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, тайнах эстрадного закулисья и просто о жизни.

- Паша, расскажи, пожалуйста, в каком возрасте ты начал заниматься музыкой?

Павел: - Я пою с детства - в нашей семье постоянно звучали застольные песни, мой папа очень хорошо поет. Не помню, с какого точно возраста, но у меня было огромное желание поступить в музыкальную школу. Однажды мы с мамой поехали к моему отцу-моряку на пароход. На борту был музыкальный салон, который почти всегда пустовал. Я любил садиться в нем за пианино и представлять себя великим музыкантом - Рахманиновым, Шнитке, не важно кем, но очень великим. Я вскидывал высоко руки, такие пируэты выделывал, а когда случайно обернулся, обнаружил за свой спиной толпу людей, еле сдерживающих смех. Тогда мама поняла, что меня надо отдать в музыкальную школу. Я проучился в ней два с половиной класса и сбежал, а петь по-настоящему начал в 12 лет, когда у меня появился голос. Кстати, не надо думать, что если я Фаринелли, то тоже кастрат. Ни в коем случае! Все органы на месте.

Анастасия: - Кстати, многие думают, что голос Паши - это компьютерная обработка. Но когда Паша, сидя за столом с друзьями или просто приятелями, начинает петь живьем, окружающим становится стыдно за эти свои подозрения.

Павел: - На одном из моих концертов ко мне подошел человек: «Ой, потрясающе, все потрясающе. Ну, я, конечно, понимаю, что это все компьютер, но идея гениальная!» Я говорю: «Да нет, это все живьем!». Иногда между песнями на концертах я слышу, как люди говорят: «Фонограмма». Приходится разубеждать их в этом и петь без аккомпанемента. Если люди по-прежнему не верят, я начинаю петь без микрофона - для меня это не сложно, поскольку я владею навыками подачи голоса и дыханием. Только тогда люди в изумлении замирают. Вчера на концерте, когда сломалась вся аппаратура, мне предложили спеть под фонограмму. Я отказался, но когда вышел на сцену, фонограмму все же включили. Тогда я закричал: «Остановите! Лучше я спою четыре романса без микрофона!»

Анастасия: - Те артисты, что работают под фонограмму, комично оправдываются - мол, везде плохая аппаратура. На самом же деле, чем хуже аппаратура, тем лучше звучит живой голос. С живым голосом звукорежиссер еще может поиграть, а вот с нарезанной «фанерой» ничего не сделаешь. Очень смешно наблюдать за людьми, которые за весь концерт ни слова живьем не произносят.

- Почему на нашем ТВ сейчас нет некоммерческих программ? Например, таких, как детская передача «Утренняя звезда» или программы по заявкам телезрителей...

Анастасия: - Вы знаете, я наблюдала очень некрасивую ситуацию. На входе в «Телецентр», справа, был огромный отдел зрительской почты. И на моих глазах пришел простой такой мужичок из глубинки и говорит: «Мы всем поселком написали письмо. Кому мне передать его?» «Никому!» «Ну, а как мне передать тому, кому оно предназначается?» «На тумбочку вон положите». «А его заберут?» «Нет!» Почему телевидение стало настолько пошлым, неинтересным, однообразным, я говорю сейчас не только о музыке? Сейчас нет связи со зрителем, как это было раньше.

Павел: - Раньше, приняв участие в одном эфире «Утренней почты», можно было проснуться звездой. И когда некоторые люди осознали, насколько удачный из этого можно сделать бизнес, его и сделали. Хочешь появиться в эфире - плати деньги. Там существует своеобразный внутренний закрытый мир, который ведет к искусственно формируемому уровню культуры, и чем уровень ниже, тем он выгоднее. К тому же, у каждого телеканала есть своя обойма артистов, которые никак друг с другом не пересекаются.

Анастасия: - Сейчас шоу-бизнес перевернулся с ног на голову. Зритель видит не то, что хочет видеть, а то, что ему показывают. Поэтому рейтинг той же «Утренней почты» - ниже плинтуса, а ведь раньше эту передачу смотрели все, она была интересной, и номера в ней были подобраны со вкусом. Была страничка «Новые имена», странички «Ретро», «Юмор» - они были востребованы. А сейчас говорят, что такая передача - «неформат».

- Интересно, что подразумевается под словом «неформат»?

Анастасия: - Слово «неформат» придумано для грамотного отказа. Чтобы не объяснять, что «у вас нет спонсора», «вы не платите» или «ваш характер нам не подходит»... «Не наш формат» - вот и все. Мы как-то ради интереса сели с Пашей, взяли ручку и посчитали наиболее популярных людей из нашего цеха. Их оказалось около 300. А остальные 450 человек - не в формате. Хотя они прекрасно гастролируют, они работают и не нуждаются в материале. И поэтому возможны такие трагедии, как с Муратом Насыровым: когда у тебя много работы, но ты не можешь свое творчество донести до зрителей. Потому что тебе говорят: «Ты не в формате!» Сейчас телевидение захвачено, и это очевидно. Есть кланы и даже семейные группировки. Я придумала пример, который очень наглядно отображает сегодняшний наш шоу-бизнес: человек - будущий хирург. Он приходит в клинику на практику, а ему говорят: «Вот лежит пациент, у него аппендицит. Заплатите нам 2000 долларов, и тогда вы сможете сделать ему операцию». В шоу-бизнесе - аналогично. Поэтому сейчас мы наблюдаем на нашей сцене зачастую абсолютно безграмотных, безголосых, но очень богатых людей. Чтобы «толстосумы», сидя в компании друзей, восклицали: «О, моя поет!»

Павел: - Мне понравилось, как Ширвиндт сказал: «Сейчас стало так много звезд, которые пару раз переночевали в реалити-шоу и после этого стали говорить: «Как нам тяжело жить!»

Анастасия: - Я помню, мы летели с ребятами с гастролей - это было в Тюмени, заходим в VIP-зал в аэропорту и встречаем команду подобного проекта. Сидят - ноги на столе, все такие утомленные. Хоть бы раз живьем спели ноту, чтобы устать! Зато они уже научились говорить: «О Господи, как надоели эти автографы!» Я захожу и громко говорю: «Ой, да тут звезды! Сейчас автографы брать будем!» Они мигом убрали ноги со столов и оставшееся до самолета время сидели тихонечко. К сожалению, сегодня уважительного отношения зрителя к артисту нет. Когда артист готов на что угодно ради спонсорских денег, когда артист позволяет себе напиваться или вести себя каким-то иным неподобающим образом, у зрителей и складывается соответствующее отношение. Очень обидно за профессию, которая, на самом деле, кроваво тяжела. Это не прыгать перед зеркалом с баллончиком из-под лака да рот открывать, а действительно брать в руки микрофон и отдавать часть своего сердца.

- Что же получается, что если ты талантлив, но у тебя нет денег, то дорога на сцену закрыта?

Анастасия и Павел: - Да, закрыта.

- Неужели всех устраивает такое положение вещей?

Анастасия: - Никого не устраивает. Об этом многие говорят, но до каких-то конкретных юридических дел не доходит.

- Вы знали, что все так несладко, когда шли в шоу-бизнес?

Павел: - Я шел не в шоу-бизнес. Я работал и делал свое дело как можно лучше. То, чем я занимаюсь, - это творчество.

- Правда, что профессия артиста непостоянна? Сегодня тебя любят, восхваляют, ты востребован. Завтра, если тебя не признали, и ты вдруг стал никому не нужен - ты бомж...

Павел: - Настоящее творчество живет несмотря ни на что. Но, конечно, существуют и так называемые «однодневки». Настина песня «Мамин крестик», несмотря на то, что это «неформат», живет, и люди ее помнят, поют и постоянно просят исполнить на концертах.

Анастасия: - Да, на каждом концерте. Я даже перед выходом на сцену загадываю: «Попросят «Мамин крестик» или нет?»

- Существует ли дружба между представителями шоу-элиты?

Анастасия: - Мы с Пашей дружим. Но на самом деле дружба встречается очень редко. Есть определенная компания людей, которые близки мне. Я очень дружна с Александром Ивановичем Кальяновым, с Юрой Лозой. У меня были теплые отношения с Михаилом Евдокимовым. Как Экзюпери сказал: «Не смотреть друг на друга - любить, а смотреть в одну сторону - любить». Друзья - это те люди, с кем ты смотришь в одну сторону. А то, что показывают по телевидению, половина этих вечеров, когда артисты «с любовью и уважением» смотрят друг на друга - это такая туфта. Потому что они выйдут со съемочной площадки и тут же сотрут со своих лиц доброжелательные улыбки. Как это называется? Клубок целующихся змей. Среди театральных актеров дружба более закономерна. Случается только ревность из-за ролей: его взяли в сериал сниматься, а меня не взяли. А в принципе, «щукинцы» всегда были сплоченны.

- Программы для начинающих певцов учат чему-то или нет?

Анастасия и Павел: - Они учат верить в сказку о Золушке. Это выгодные проекты, которые получают с артистов деньги. А вот артист за свое выступление получает около $100. И не стоит забывать, что материал принадлежит не им.

- То есть, им просто диктуют условия?

Анастасия и Павел: - Конечно. Что петь, что надеть...

Павел: - Иногда появляются единицы, которые выделяются из толпы. Недавно появилась потрясающая певица, девочка с «Народного артиста» - Марина Девятова. Шикарный голос, культура пения, умение разговаривать уважительно. Она не так часто появляется в эфире, но когда это случается - я очарован. Это дочка народного артиста старой закалки, поэтому неудивительно, откуда столько невероятной харизмы.

- Как поддерживать свой голос?

Павел: - Постоянно, ежедневно работать.

Анастасия: - Это как спорт. Если ты все время поешь живьем, то и голос у тебя работает. Есть секреты специальной дыхательной системы. Мне повезло - я была одной из последних учениц Александры Николаевны Стрельниковой. Она меня очень любила, и все свои секреты передала мне. По книжке поставить дыхание невозможно. Этот дар передается только из рук в руки.

- Тяжело брать высокие ноты?

Павел: - Очень тяжело. Во время пения работают не только голосовые связки, не только мимика, но и мышцы таза, брюшного пресса, поясницы... Это как Олимпиада. То, что сейчас звучит по телевизору, - это прыжки через скакалку. А вот оперное искусство - это Олимпиада. Этому надо учиться и постоянно держать себя в форме.

- Настя, вам хватает музыки?

Анастасия: - Более чем хватает. Я, например, в машине никогда не слушаю радио. Потому что для меня самая лучшая музыка - тишина.

- В одном из прошлых номеров, в контексте отношений мужчины и женщины, мы задавали в интервью вопрос: «Можно ли мужчине позволить ударить женщину?» Мнения наших читателей разделились. А что думаете вы?

Анастасия: - Можно простить, но я знаю абсолютно точно, что если он ударил один раз - ударит и второй. К сожалению, это закон психики. Или надо с таким громким скрипом простить, чтобы он понял, что это в первый и последний раз. По мне, так лучше ты ударь стену или, я не знаю, пни ногой мяч, разбей тарелку, в конце концов, но не поднимай руку на женщину!

Павел: - А как можно ударить женщину, а потом, простите, делить с ней постель? Я психологически представил себе эту картину... Не укладывается у меня в голове!

- Существует ли дружба между мужчиной и женщиной?

Павел: - Естественно.

Анастасия: - Конечно, по Фрейду какие-то скрытые сексуальные отношения есть, подсознательные. Это законы психики.

Павел: - При любом знакомстве, когда смотришь на человека, ты в первую очередь видишь в нем сексуального партнера. Потом уже, когда познаешь человека как личность, сексуальные подоплеки затираются.

- А фанатская любовь?

Анастасия: - Она вообще направлена на одну сексуальность.

Павел: - Это немножко больная любовь.

Анастасия: - Когда девочки стоят у подъезда и караулят - а вдруг он кого-то из них пригласит домой на ужин - это бред.

- Вы сталкивались с подобными людьми?

Анастасия: - Да. И, как ни странно, это были в основном девушки. Из Тулы была одна, так она в сумасшедший дом в итоге угодила. Но есть отношения и очень теплые, очень дружеские и многолетние. Общение, как у старшей сестры с младшей. А когда ломятся в гримерку - это напрягает. Я понимаю, конечно, что это из самых чистых побуждений, но тем не менее...

Павел: - Бывают поклонники, которые уважительно относятся к артистам. Собирают статьи, делают альбомчики с сердечками. Когда поклонники приходят за кулисы, я говорю им, что отдал все на сцене, и у меня нет ни физических, ни моральных сил далее общаться. Есть такие поклонники, которые приходят на каждый концерт. И пусть одна и та же программа и все это они уже видели. Все равно приходят и сидят в первых рядах.

- Артист должен пережить то, о чем поет?

Павел: - Некоторые вещи нельзя наиграть, их обязательно нужно пережить.

Анастасия: - Все те песни, которые я сочиняю, абсолютно автобиографичны. То есть я пою о себе и, естественно, о 90% женщин, которые сидят в зале, потому что многие через это проходят.

- Что вас вдохновляет?

Павел: - Я сам по себе в большинстве случаев одинок. Поэтому я варюсь в собственном соку, и все те чувства и энергию, что меня тревожит, я отдаю зрителям.

Анастасия: - Мой великий педагог Юрий Васильевич Катин-Ярцев, его сейчас нет, к сожалению, в живых, всегда говорил: «Все в копилку! Самое главное в артисте - это не фактура, а умение класть все в копилку!» Когда-то давно на гастролях я видела такую картину: тогда еще не было мобильных телефонов, я работала в театре и пошла звонить в переговорный пункт. Передо мной стояла девочка, она рыдала, у нее была истерика: «Не бросай трубку, у меня нет больше жетонов. Не бросай...» И там, видимо, бросили эту трубку. Так родилась моя песня «Послушай, у меня последняя монета».

Павел: - Когда я пел песню «Письмо отца» - это замечательная песня Мартынова - я пришел в студию в Зеленограде и не понял, что за вещь я спел. Вышел, поставил диск в машине и плакал. Так я пережил то, что вложил автор в песню.

Анастасия: - Если в артисте нет сентиментальности - он не станет артистом. Он должен быть немного ребенком, и ребенком ранимым. Я в юности очень стеснялась ходить в кино с молодыми людьми. Потому что на грустных фильмах я всегда плачу.

- Что вы можете сказать о современной культуре?

Павел: - Россия сейчас умирает от бескультурья. Внутренняя культура - это понятие, которое воспитывается. Родителями, школой, университетом... Сейчас нет каких-то систем наказания за невоспитанность. Нет пионерии, комсомола. Мне посчастливилось жить три года на Кубе, и мы слушали гимн кубинский, потом Советского Союза. Помню момент страха, когда одного моего одноклассника исключали из пионерии за какой-то проступок. Да, это жестоко, но была какая-то система наказаний, а теперь она разрушена. В школах нет никакого контроля. Отсюда безграмотность полнейшая. Люди пишут безграмотно.

Анастасия: - А меня беспокоит, что не читают книги, как раньше. Выпускают краткое содержание «Войны и мира» - это же ужасно. Проходит мимо язык, манеры, гении-писатели. Все проходит мимо. Да что говорить, сейчас на телевидении в общем порядке показывают то, за что раньше уволили бы без разговоров любого редактора: секс-сцены, «позвони по телефону», «угадай, что мы задумали из трех букв» и т.д.

- Возможно ли словами песни поднять проблему, волнующую многих?

Павел: - Скорее это возможно, если петь рок. Тальков яркий пример, Высоцкий. Моя любимая книга - «Мастер и Маргарита». Перечитывал много раз и поражался, насколько гениальное произведение. Все показано - от человеческих качеств до культуры и политики. Многие сейчас говорят о том, что Булгаков не стал бы знаменитым, написав роман «Мастер и Маргарита» сегодня. Сейчас больше народу раскупает легкие романчики, где думать не надо, прочитал и забыл. Но подобным отношением ты, в первую очередь, обедняешь себя.

- Что для артиста настоящее счастье?

Павел: - Выходить на сцену и испытывать обмен энергией. Сцена - как наркотик. Недаром говорят, что если человек вышел на сцену хоть один раз - он не променяет ее ни на что. Это то место, которое лечит все. Зубную боль, заикание, все что угодно...

Анастасия: - Здоровье. Чтобы никому не быть в тягость, чтобы выходить на сцену и быть востребованным. Когда я работала в театре, у нас был пожарный - ядовитый очень дядька, который всегда говорил: «Вот, вы дармоеды! Тоже мне работа - вышел на сцену, поговорил и получил денег, больше меня, а ведь я работаю сутками!» Однажды мы решили его проучить - шел спектакль и не было занавеса. Мы ему говорим: «Дядя Петя, беда, забыли вынести стул. А он необходим на сцене!» «Давайте свой стул!» - и выходит с этим стулом, ставит его, поднимает глаза и... Вот эти тысячи глаз, направленных на него... Мы потом пожалели, что задумали все это. Человек впал в ступор, он стоял, хлопал глазами, в зале начались смешки. Люди думали, что это так задумано. Мы ему усердно шепчем из-за кулис: «Дядя Петя, идите сюда!» А он ничего не слышит. И когда он с этим же стулом зашел за кулисы... Больше мы обидных слов от него не слышали.

- Каким был ваш первый выход на сцену?

Анастасия: - Смешная история. У меня папа служил в Театре Киноактера. И однажды меня не с кем было оставить, а из детского сада меня выгнали за то, что я все время обливала воспитательниц водой из шланга. И вот, значит, пока меня не определили в другой детский сад, пришлось папе взять меня на спектакль, так как мама была на съемках. Спектакль назывался «Полынь» - военная тема, очень грустная постановка, сентиментальность... Помощник режиссера, которому меня поручили, пошел покурить, так как за кулисами курить нельзя. Говорит: «Стой здесь и никуда не уходи». Я стояла за кулисами и услышала всхлипывания в зале, вышла на сцену, в платьице, с двумя бантами на голове и закричала: «Не верьте ему, это мой папа, все у него хорошо!» Спектакль был сорван, выпорота я была страшно.

Павел: - В первый же раз, когда я спел в караоке-баре, ко мне подошла девушка и спросила: «А где вы поете?» «Да нигде, я акушер-гинеколог». «Вы знаете, у нас есть ансамбль во Дворце культуры моряков, мы гастролируем по разным городам. Вы не хотите попробовать у нас петь?» «Давайте попробуем!» Стали пробовать, и буквально через месяц после нашего знакомства был отчетный концерт, и на мне практически треть программы. Я выходил и пел. Как-то естественно я в это влился. Может быть, потому, что я всегда говорил, что стать врачом я мечтал с детства. Я ее осуществил, но в силу того, что эта профессия не кормит, я для себя определил, что, наверное, судьба дала мне медицинское образование для того, чтобы я умел помочь себе и ближним в экстренных ситуациях, научила меня общаться с людьми. Теперь я говорю, что перешел от лечения частного к лечению массовому. Песня - тоже своего рода лекарство.

- Пожелайте что-нибудь нашим читателям.

Анастасия: - Я желаю дорогим читателям журнала, чтобы ко всем передрягам вы относились с чувством юмора. Тогда будет и здоровье, и крепкие нервы и удача. Не унывайте!

Павел: - А я хочу пожелать всем любви. Потому что это единственное чувство, которое заставляет планету вертеться. Любви во всем. Если ты любишь и любим-тогда ты счастлив.

Анастасия Обрадович